– Сэр, я обслуживаю другого покупателя.
Роман приказал своим ногам сойти с того места, где они стояли, но они не передвинулись ни на йоту. Он смутно почувствовал, что что-то забыл, а потом снова начал дышать. Но факт оставался, пустой и безжалостный: числа не складывались, и он не мог уйти, пока они не сложатся, это давило на него, как рукопожатие с мелкочленным божком.
Старушка, стоявшая рядом в очереди, одарила его нервным взглядом, отдавая кассиру свои деньги.
– Я… я не нормальный, – промямлил он, извиняясь, а затем, внезапно, втиснулся между старухой и прилавком, протянул руку к кассовому аппарату, когда тот открылся, и загреб целый кулак мелочи. Затем рванул к выходу, чувствуя за спиной растущее волнение, попутно отсчитывая точное количество своей сдачи и выбрасывая лишние деньги за спину; тяжесть мелкочленных божков уменьшалась на его плечах.
* * *
Заехав в рощу недалеко от 443 шоссе, Роман остановил машину.
– Мы пойдем через лес? – спросила Лита.
– Солнце зайдет без пяти пять, – сказал Роман.
Лита тревожно посмотрела на длинные тени от стволов деревьев. Взглянула на Кристину.
– К дому бабушки мы пойдем, – произнесла Кристина.
Они выбрались наружу, Роман вытащил покупки. Кристина взяла Лету за руку, и они ступили на тропинку.
– Мне понести что-нибудь? – спросила Кристина.
– Я справлюсь, – отозвался Роман.
– А что в кейсе? – поинтересовалась Кристина.
– Бумаги.
– Какие бумаги?
– Список рождественских покупок.
– Это не правда, – сказала Кристина. – Мы заглянули в него, пока ты был в магазине.
Они шли по тропе. В конце тропы их ждало предначертанное. Роман решил, что другие детали излишни.
– Ты собираешься вырезать им его сердце? – спросила Кристина.
– Ладно, хватит, – снисходительно сказала Лита.
Они шли дальше. Сухие листья хрустели под ногами в благоговейной сумеречной тиши. Они прошли мимо одинокого экскаватора фирмы «Cat»: его дно проела ржавчина, а ковш затерялся в густых зарослях травы. Впереди был холм, разрезанный вдоль оврагом, на дне которого не валялись привычные автомобильные шины, словно сама Земля отвергла это уродство, а одна сторона представляла собой чистый скалистый обрыв с выгравированным по всей длине Драконом. Кристина остановилась.
– Эй, нам нужно идти, – сказал Роман. Не здесь место их назначения.
Кристина провела по спине Дракона пальцем, который тут же стал белым от меловой породы. Она серьезно посмотрела на Романа и сказала:
– Хочешь, расскажу секрет?
Не здесь место их назначения!
– Не останавливаемся, – ответил Роман.
Кристина кивнула и снова взяла Лету за руку, другой сжала руку Романа и зашагала между ними. Ее руки были холодные и сухие, как мелованная бумага.
– Мне кажется, твоя сестра хороший человек, – сказала она.
– Да, так и есть, – подтвердил Роман.
– Она вызывает приятные чувства, – сказала Кристина.
Он кивнул, не заметив шипы кустарника, которые оцарапали его бровь. Он втянул воздух сквозь зубы и подавил громкие ругательства. Хоть в этом, при таких-то обстоятельствах, он добился успеха, проследив за своим языком.
– Ой, – произнесла Кристина, остановившись и дотронувшись до его брови.
Он посмотрел ей в лицо, и ему пришло на ум, что он может сделать это. Здесь и сейчас. Им не обязательно идти туда, Питер не должен решать все в одиночку. Роман мог бы дать ей свое лезвие и приказать перерезать собственные вены на запястьях и на внутренней стороне бедер, или на шее, в любом другом месте, откуда кровь потечет быстрее и оросит собою грязь. Может, он даже внушит Лите забыть об этом. Насколько он знал, он мог и это. Он взглянул на нее. Попытался объединить намерение и концентрацию воина, коим себя чувствовал, глядя недавно в зеркало, – но она не картинка с волком, она человек. Маленькая, мать ее, девочка. Роман больше не чувствовал себя воином.
Они пошли дальше, а когда тропинка кончилась, Роман сказал, что пойдет вперед, убедиться, что все в порядке, и, добежав до часовни, осторожно вошел внутрь. Он представил себе, как бы с ним заговорил механический голос системы GPS. Вы прибыли на место назначения. Роман прижал палец к губам прежде, чем Питер успел что-либо сказать. Питеру не надо было ничего объяснять. Оно здесь. Роман привел его сюда, пока еще не стемнело. Он взглянул на Романа.
– Молодец, – сказал он. – Ты проделал отличную работу.
Роман не ответил. Он протянул Питеру сумку с удлинителем. Лита уже на ступеньках спросила, все ли у них в порядке.
Питер застыл. – Она что тут делает?
– Сложно объяснить, – ответил Роман. – Все хорошо, – крикнул он сестре, и они с Кристиной вошли внутрь. Глаза Питера и Кристины встретились, а Лита переводила взгляд с одного на другого, не зная как, но уверенная, что совершила огромную ошибку; она выглядела так же ошеломленно, как бывает, когда осознаешь, что ведомая тобой машина больше не слушается движений руля.
– Прости, что я говорила всем, будто ты оборотень, – призналась Кристина.
Питер подошел к ней. Размотал шнур удлинителя. Она посмотрела на него своими туманными глазами. Он сделал петлю из шнура.
Лита спросила, что он делает. Питер не ответил.
– Уведи ее отсюда, – попросил он Романа.
Роман подошел к Лите и положил ладонь ей на руку, но она не сдвинулась с места. Она могла лишь тупо смотреть на происходящее.
Роман мягко сказал ей: – Пошли, – но она не двинулась, и он не стал ее принуждать, потому что и сам не мог уйти. Теперь никто никуда не пойдет, моль не летит от света – иначе это нарушило бы закон притяжения.
– На колени, – сказал Питер Кристине.
Лита почувствовала прилив тошноты, Кристина повиновалась. Питер надел ей петлю через голову и туго затянул на шее. Она послушно стояла на коленях, пока он привязывал другой конец к ближайшей скамье, привинченной к полу. Он вернулся к ней и встал рядом.
– Ты можешь контролировать обращение? – спросил он.
Она сонно посмотрела на него.
– Прошлой ночью это произошло само собой, или ты заставила себя? – выспрашивал он.
Она не ответила ему.
– Ты сама заставила себя обратиться или услышала его? Ты услышала свое другое имя?
Она не отвечала. Она словно спала с открытыми глазами. Он взял удлинитель и дернул его, она неуклюже растянулась на полу.
Тошнота Литы превратилась в головокружение. Роман опасался, что она может упасть, и проводил ее к скамье, она позволила ему посадить себя. Стоять при данных обстоятельствах не имело никакого смысла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});